Проф: Я благодарю вас за то, что вы откликнулись на мою просьбу и пришли поговорить.

Васто: Когда синьор Мигель командует, его трудно ослушаться.

Проф: Вас это сейчас так угнетает?

Васто: Да нет. Просто добрая воля тут ни при чем.

Проф: Я знаю, что вы долго были знакомы с семьей Ланчано. Что вы можете о них сказать?

Васто: Ну, дядя Тео всегда хорошо ко мне относился, даже пригласил работать у себя в отделе.

Проф: А почему вы отказались?

Васто: Э-э, поймите, профессор, я получил диплом эколога, потому что отец настаивал, а меня эта работа ничуть не привлекает.

Проф: Но после его смерти прошло, если не ошибаюсь, четыре года. Почему вы не захотели научиться тому, к чему у вас есть интерес?

Васто: А зачем? Мне и так неплохо.

Проф (озадаченно): Понятно… А что вы можете сказать о синьоре и синьорите Ланчано?

Васто: Почти ничего. Абигель пыталась женить меня на себе, но я такой судьбы врагу не пожелаю,

Проф: Почему?

Васто: Ну, профессор, вы же ее видели. К тому же она меня старше на три года.

Проф: Внешность — это еще не все.

Васто: Бросьте, что еще есть в женщине? Неудержимое стремление к тряпкам, миловидная мордашка и хорошая фигурка.

Проф: Сейчас у нас есть вопрос поактуальнее. Что вы знаете о паре Веллетри?

Васто: Ничего. Познакомился здесь. Они оба родились на Этне, но еще детьми их увезли в какую-то торговую миссию на Новой Сицилии. Говорили, что знают друг друга с младенчества. Все время где-то летают, что-то продают, покупают. Здесь бывают редко.

Проф: Скажите, синьор Васто, а бластер у вас есть?

Васто: Да, но я не взял его с собой.

Проф: Тогда, пожалуйста, занесите его мне после нашей беседы. Последний формальный вопрос: где вы были вчера между четырнадцатью и пятнадцатью часами?

Васто: У себя в спальне, с женой. Мы только что поженились. Вы не забыли?

Проф: Нет, не забыл. Благодарю вас…

Опять поплаваем. Представляю себе, как я надоел Марио. И ведь его не сменят — некому. И после обеда бедняга будет за мной плавать и следить, чтобы я не утонул.

На моих часах уже было двенадцать, когда Геракл снова меня позвал. Котяра признал, что отлучался со своего поста, но вроде бы в это время никто не приходил. На этот раз явилась Абигель.

Проф: Здравствуйте, синьорита.

Абигель: О мадонна, избавьте меня от вашего лицемерия!

Проф: Не думал, что кто-то воспринимает эти слова так буквально.

Абигель: Что?

Проф: Давайте перейдем к делу. Расскажите мне, что вы знаете о Васто и Веллетри.

Абигель: С синьорой Васто я познакомилась здесь, а с Антонио мы вместе играли в детстве. Он мне как младший брат. Он ничего не делает, и это ему нравится. Не обращает внимания на общественное мнение. Женился не пойми на ком.

Проф: Я не понял, синьорита, вы его осуждаете или хвалите?

Абигель: Если у тебя есть деньги — зачем что-то делать? Но жениться он мог бы получше, а взял эту вульгарную кокетку…

Проф: Понятно. А про Веллетри вы что-нибудь знаете?

Абигель: Я с ними раньше не встречалась. Они не очень разговорчивы.

Проф: А куда вы ходили вчера около трех часов дня?

(Пауза, очень длинная.)

Абигель: Я… я ходила вниз в бар, мне захотелось что-нибудь выпить.

Проф: Лучше сказать правду. У вас в номере есть бар, и никто не пьет спиртное на такой жаре. К тому же я точно знаю, что вы видели своего отца мертвым. И это было до обнаружения тела.

Абигель: О профессор… (Рыдает.)

(Проф наливает ей воды.)

Абигель: Я увидела отца и испугалась… Бластер… он раньше всегда лежал у отца в тумбочке. Я испугалась, что меня заподозрят, и решила от него избавиться.

Проф: И куда вы его дели?

Абигель: Я подложила его в комод к какой-то служанке. Она же может и не знать, что он там лежит. И ей ничего не будет, и с пентатолом она ничего не скажет.

Проф: А почему вы решили, что вас заподозрят?

Абигель: Ну я испугалась, не знаю… (Плачет.)

Проф: Ладно, оставим это. А почему вы вышли из спальни в гостиную?

Абигель: Я проснулась и действительно захотела пить, но не спиртное. Вышла в гостиную… (Всхлипывает.)

Проф: Синьорита, вы позволите мне сделать анализ вашей крови?

Абигель: А зачем? Впрочем, да, конечно.

Проф: Пойдемте со мной.

Все, больше ничего не услышать. Но кое-что я уже понял. Надо бы еще поплавать. До обеда всего полчаса. Геракл тоже уже устал и пошел куда-то по своим делам.

Глава 26

Когда мы с Марио вернулись в дом, проф опять был в нашей гостиной.

— Как дела? — спросил он.

— Плавали, — почти хором ответили мы.

Сдав пост возле моей особы, Марио топтался в дверях, собираясь уходить. А я полез под душ. Потом мы с профом пошли обедать.

После обеда проф не дал мне уйти к себе, задержав за руку.

— И что мне с тобой делать? — спросил он.

Я только удивленно поднял брови.

— Тебе немного не повезло: Геракл спрятался почти идеально, но его рыжий хвост несколько раз мелькнул в окне. А Марио сообщил, что ты сегодня не в форме, потому что отдыхал целых четыре раза. Жаль, что он не заметил, когда именно. Но это, как сказал бы следователь, две косвенные улики.

— Ну можно, например, со мной посоветоваться.

— Ты не слишком обнаглел?

— Не-а, про снотворное я, между прочим, догадался, и эту реплику про дыру в груди тоже не пропустил мимо ушей. К тому же если вы меня не выдадите, то никто, в том числе преступник, не догадается, что я все слышал. Так что это нельзя назвать «лезть на рожон».

— А ты не знаешь, что подслушивать нехорошо?

— Ага, убивать конкурентов хорошо, ставить им подслушивающие устройства и заниматься промышленным шпионажем просто замечательно — а подслушивать ни-ни.

— Это в правилах игры с врагами. Я же тебе не враг.

— Угу. Я вам тоже — значит, ничто не мешает вам принять мою помощь в этом деле.

— И ничто не мешает научить тебя не быть слишком любопытным.

— Это невозможно, — ответил я серьезно.

Проф наконец перестал сердиться и улыбнулся.

— Хорошо, рассказывай, что ты понял.

— Так нечестно, почему я, а не вы?

— Потому, что это ты предложил мне свою помощь в расследовании.

— Ладно, это логично. Во-первых, Васто, вероятно, говорит правду. Потому что, когда все собрались у дверей Ланчано, он был только в шортах. А он жирком обрастает, он и на пляже-то не лежит. Искупается быстренько и уходит.

— Это еще ничего не доказывает.

— Но его жена все время лежит на пляже. А как он сам сказал, они только что поженились.

— Ты пропустил мимо ушей реплику про женщин. Ясно, что он описывает свою жену. Ему просто не о чем с ней разговаривать. Он, конечно, постарался убедить меня в том, что глуп как пробка, но проговорился.

— Да, он по крайней мере наблюдателен. И все-таки, почему он и Веллетри не присоединились к нашим тренировкам — не вчера, а раньше? Самое милое дело размяться с хорошими партнерами.

— Как ты их оцениваешь?

— Как бойцов? Никуда не годятся. Васто позавчера зацепился бедром за угол буфета, а Веллетри вчера выронил бокал.

— Насчет Васто я с тобой согласен, он не выходил на татами года три…

— Четыре, с тех пор как его отец умер и некому стало его туда гнать.

— Похоже, а вот Веллетри притворяется. Он почти каждый день делает одно неловкое движение, да так, что не заметить невозможно. Но только одно, как по расписанию.

— Будем делать выводы?

— Попробуй.

— Во-первых, дамы Ланчано тут ни при чем. Обе глупы до безобразия, и к тому же их кто-то усыпил. Это ведь так?

— Да, есть такое снотворное: пока ходишь, чувствуешь только усталость, стоит прилечь и закрыть глаза — как проваливаешься. Стандартная доза действует от сорока минут до часа, а потом, как водится, сильно хочется пить. Его следы в крови Абигель еще сохранились.